Проблемы и перспективы изучения культуры старообрядчества на Кубани (на примере комплексного исследования общины русских-липован Приморско-Ахтарского района).

А.И. Зудин (кандидат исторических наук, заместитель заведующего Научно-исследовательским центром традиционной культуры ГБНТУК КК «Кубанский казачий хор».),

М.А. Лященко (Краснодар)

Кубань в истории старообрядчества, с момента его разрыва с официальным православием, играет чрезвычайно важную и особенную роль, еще требующую, в перспективе, специального научного осмысления. Окруженная ореолом святости «обетованной земли», где «староверят и за старую веру не гонят», она с конца XVII века становится местом прибежища наиболее ревностных и непримиримых приверженцев «древлего благочестия». Таковыми оказались представители донского казачества, в последствии известные как некрасовские казаки, покинувшие Кубань в конце XVIII века.

Дальнейшая история старообрядчества на Кубани связана с присутствием здесь старообрядческих общин, различающихся по времени своего появления, своей исторической судьбе и своим внутренним особенностям.

Значительное количество последователей старой веры входило в состав переселяемых на Кубань в 1794 г. донских казаков. По сведениям дореволюционного историка и публициста А. Д. Ламонова старообрядческая группа казачьего населения будущей кубанской линии составляла около 1/3 всех переселенцевⁱ. В некоторых из станиц старой линии вплоть до 30-х годов ХХ века сохранялось численное преобладание, либо общественное влияние старообрядческих общин (ст-цы Прочноокопская и Кавказская). В дальнейшем территориальному распространению старообрядчества способствовала переселенческая политика Российского государства. Это было связано с основанием в XIX в. новых станиц, прежде всего, в Закубанье. Во второй половине XIX в. наибольшее количество представителей старообрядчества было сосредоточено в Лабинском и Майкопском отделах. Особенно сильны их позиции были в среде казачьего сословияⁱⁱ. По своему внутреннему различию кубанские староверы делились на приверженцев Белокриницкой иерархии и беспоповцев, из которых первые численно преобладали. Многие годы антирелигиозной политики советского государства нанесли старообрядчеству сильный удар. На Кубани это привело к исчезновению многих общин, в том числе и наиболее многочисленных и влиятельных: в конце 20-х гг. ХХ в. была уничтожена община ст.Прочноокопской, насчитывавшая перед тем, более 6 тыс. старообрядцев.

По последним официальным данным на 2001г. в Краснодарском крае были учтены три старообрядческих согласия. Две общины Русской Древлеправославной Церкви – в хут.Новопокровском и г.Приморско-Ахтарске; одна община Русской Православной Старообрядческой Церкви (Белокриницкой иерархии) – в г.Лабинске; а также две общины Поморской церкви (беспоповцы) – в Кавказском и Тбилисском районахⁱⁱⁱ.

Среди перечисленных староверческих общин особое место занимает община русских-липован Приморско-Ахтарского р-на, последователей РДЦ (Новозыбковской иерархии), в прошлом беглопоповцы. Она выделяется, как своей относительной многочисленностью, так и по сохранности и силе влияния внутри общины церковных установлений и традиционного уклада. Это придает ей авторитет и известность во всем старообрядческом мире, а также привлекает, на сегодняшний день, внимание историков, этнографов, краеведов, археографов, лингвистов и других специалистов.

Репатриированные с территории Турции и Румынии в первой половине ХХ в. и поселившиеся на Кубани, липоване оставались до недавнего времени одной из наименее изученных групп кубанского населения. Исследование данной этно-конфессиональной группы позволяет раскрыть многие своеобразные черты в их духовной и материальной культуре, существенно выделяющие их из общекубанской славянской традиции.

Следует отметить, что изучение общины старообрядцев-липован невозможно без обращения к другой этно-конфессиональной группе русского народа, некрасовским казакам, поскольку общая судьба в различных регионах объединяла их в совместном сосуществовании на протяжении нескольких веков: в Добрудже, азиатской Турции, на Кубани. Принадлежность к одному вероисповеданию, а также культурное взаимодействие и установление семейно-брачных отношений способствовали сближению некрасовцев и липован.

Определение фактов, свидетельствующих о взаимовлиянии культурных традиций липован и некрасовцев, представляет значительную сложность, так как в фольклористической литературе, также как и исторической, эти этно-конфессиональные группы русского народа долгое время не разделялись^iv. Объединение их в единую общность превратилось в историографическую традицию, сохранявшуюся на протяжении многих лет и нивелирующую при этом реальные этно-культурные и социо-культурные различия между ними, которые в каких-то частностях действительно сглаживались. Недоразумения, связанные с отождествлением некрасовцев и липован, во многом были сопряжены с отсутствием в научном обороте необходимого массива источников и их компетентного анализа.

Материальная и духовная культура казаков-некрасовцев, на сегодняшний день, изучена недостаточно, несмотря на то, что некрасовцы после возвращения в Россию, в т.ч. на Кубань, из Турции (майносская ветвь) в 20-е, 40-е и 60-е годы ХХ века, оказались в центре внимания историков, этнографов и фольклористов. В этой связи необходимо отметить исследования отечественного ученого-фольклориста Ф. В. Тумилевича, который в своих работах: «Фольклор казаков-некрасовцев» (Р-н-Д, 1947 г.), «Сказки и придания казаков-некрасовцев» (Р-н-Д, 1961 г.), «Русско-народные сказки казаков-некрасовцев» (Р-н-Д, 1958 г.) впервые ввел в научный оборот богатейший фольклорный материал. Кроме того, в указанных работах содержится эпизодический материал по традиционной культуре липован («дунаков»), а также их, совместной с некрасовской, истории.

Поскольку община некрасовских казаков хут. Новонекрасовского, Приморско-Ахтарского района, оказалась в последнее время уже в значительной степени разрушенной и утратившей многие из своих специфических традиционных черт, то смещение научно-исследовательских акцентов произошло в сторону их соседей, общины старообрядцев-липован хут.Новопокровского.

Важно отметить, что наименование «липоване» долгое время не являлось этнонимом и использовалось как условное обозначение староверов Буковины, Молдавии и Добруджи местным инородческим населением. Эту условность признают и переселившиеся в Россию староверы, всегда сохранявшие русскую идентичность: «Нас румыны называли липованами»^v; «Липованами нас называли хохлы: вы липоване, у вас липовые боги»^vi; «Мы – настоящие русские. Сильнее, чем здесь русские»^vii. О времени и происхождении этого термина высказывались различные предположения, как фантастического характера, так и вполне претендующие на истинность: от названия некой местности (Липово, Липовцы), от проживания в липовых лесах и т.д.

Изучение липованской культурной традиции, также представляет собой определенную сложность, ввиду того, что исследования старообрядческих общин на Кубани, в советский период, практически не проводились. И тем самым, без должного внимания остались группы старообрядцев-липован переселившихся в первой половине ХХв. из Турции, Румынии, Украины и ,позднее, Грузии в Приморско-Ахтарский, Ейский и Темрюкский районы. Малоизученность этих старообрядческих групп, ограничивает возможность сопоставления различных данных по их истории и традиционной культуре.

Основную источниковую базу по изучению истории, духовной и материальной культуры липован, на современном этапе, составляют полевые материалы, собранные сотрудниками НИЦ ТК ГНТУ “Кубанский Казачий хор” А.И. Кобезским, А.И. Зудиным, С.А. Жигановой, М.А. Лященко в хуторе Новопокровском и г.Приморско-Ахтарске. Интенсивные исследования проводятся по следующим направлениям: устная история, хозяйство и материальная культура, семья и семейный быт, календарные праздники и обряды, обряды жизненного цикла, динамика народной нравственности, фольклор. Полученные материалы позволяют частично реконструировать традиционные и церковные праздники и обряды в том виде, в каком они бытовали на рубеже Х1Х-ХХ вв., т.к основными респондентами новопокровской общины являлись, первопоселенцы, либо потомки тех, кто в 20-е и 40-е годы переселялся с территории Добруджи и азиатской Турции на Кубань.

Помимо местных кубанских специалистов, эта община является объектом внимания и для столичных ученых. Примером, являются исследования Научного центра русской церковной музыки Московской государственной консерватории. Сотрудниками центра, в частности Денисовым Н.Г., на протяжении нескольких лет, проводилась работа по изучению крюкового (знаменного) церковного пения Новопокровской общины и церковных традиций старообрядчества вообще^viii. Также исследования церковной письменности и книжности общины, принадлежат научному сотруднику Музея истории Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова Е.А. Агеевой.

В этой связи необходимо указать на ряд направлений, по которым ведется сбор полевого материала сотрудниками НИЦ ТК. В первую очередь следует отметить неравномерность освещения на данном этапе исследования различных аспектов традиционной культуры новопокровских старообрядцев, обусловленную, в частности, научными предпочтениями исследователей.

Проведенный сотрудниками НИЦ Т.К. Кобезским А. И. и Зудиным А. И. сбор полевого материала по теме «Устная история» позволил установить ряд фактов, связанных с переселением липован из Турции и Румынии в СССР и не зафиксированных в опубликованных источниках, а также существенно дополняющих архивные материалы. Так, благодаря именно устным источникам, была восстановлена, в достаточно полной мере, история формирования общины х.Новопокровского, отличавшаяся своей сложностью и охватывавшая период с начала 20-х до начала 90-х годов ХХ в. По словам одного из первопоселенцев х.Новопокровского М. А. Лагерева (1904 г.р.) отстройка хутора весной 1921г. была начата липованами, переселившимися сюда из Армавира^ix, т.е. представителями первой волны русских реэмигрантов из Турции, первоначально образовавших свои поселения в 1911-1912гг. в Черноморском округе.

Следующий этап заселения Новопокровского был связан с бегством из Донской области недовольных политикой коллективизации нескольких сотен семей липован, переселенных туда из Турции в 20-е гг^x. Часть из них на рубеже 20-30-х гг. водворилась в х.Новопокровском^xi, часть – в Дагестане, основав возле г.Кизляра село Некрасовку^xii. Дальнейшее пополнение общины происходило уже за счет румынских староверов, осуществивших переселение в СССР двумя группами в сентябре-октябре 1947г. 300 семей переселившихся в сентябре были равномерно распределены в Ейском, Камышеватском и Темрюкском р-нах. Судьба октябрьских переселенцев известна, на сегодняшний день, лишь по устным воспоминаниям. Из них следует, что одна их часть первоначально расположилась на территории Крыма и Херсонского района^xiii, другая – переселилась в старообрядческие поселки в Грузии, Молтавку и Григолетти^xiv, третья – в Астраханскую область, Харбалинский и Камызякский районы^xvЧерез несколько лет большинство недовольных условиями проживания в новых районах устремятся все в ту же Покровку. В начале 90-х годов несколько семей осуществляют сюда переселение с территории Грузии. Полевые материалы позволяют также установить названия турецких и румынских населенных пунктов, уроженцами которых являлись переселенцы. В Турции – это село Хамидие на озере Майнос, по соседству с некрасовскими поселениями, в Румынии – села Сарикей, Слава Русская, Слава Черкесская, Каменка и Махмудие.

Наиболее ценные сведения в рамках обозначенной выше темы, на наш взгляд, были получены в ходе выяснения мотивов, по которым переселение осуществлялось. Здесь мы столкнулись с большим разнообразием мнений, как непосредственных участников переселения, так и их потомков, что свидетельствует о сложности и неоднозначности переселенческого процесса. В то же время анализ такого рода информации позволяет установить ряд причин объективного характера.

В целом, собранный материал позволяет сделать вывод о том, что х.Новопокровский являлся неким центром притяжения для старообрядцев, возвращающихся на свою этническую Родину. Прежде всего, это касается староверов Новозыбковской иерархии, поскольку в конфессиональном отношении это старообрядческое поселение всегда оставалось однородным.

Начало полевых исследований было положено сотрудником НИЦ ТК А. И. Кобезским, который, являясь старообрядцем и находясь в постоянном общении с жителями новопокровской общины, имеет возможность наблюдать ее жизнь изнутри. Ему принадлежат весьма ценные наблюдения относительно динамики состояния нравственности внутри общины: анализ развития взаимоотношений между различными возрастными группами, трансформации оценок, как внешнего культурного окружения с его ценностными установками, так и собственного традиционного уклада и воззрений и т.п. Подобного рода материал позволяет наметить перспективы дальнейших исследований социологического характера.

Изучение традиционных праздников, верований, календарных обычаев и обрядов старообрядцев-липован раскрывает их локальное своеобразие, выделяет в особый хозяйственно-культурный тип в рамках русского этноса в качестве обособленной этнической группы. Наблюдения показывают, что старообрядцы-липоване сохранили много архаических обрядов и верований, их религиозные убеждения, приверженность старине надежно консервировали древние русские обычаи и обряды.

Наиболее закрытым от влияния чужой традиции остается похоронно-поминальный комплекс. Во многом эта консервативность обусловлена особенным влиянием на него церковной традиции, полностью пронизывающей всю его структуру. Влиянием церковной традиции объясняется и практически полное отсутствие здесь языческих элементов и представлений. Обязательным является соблюдение всего круга богослужебной практики, относящейся к погребению и поминовению покойного. Здесь уместно подчеркнуть, что до последнего времени полный чин погребения служится только в случаях воцерковленности члена общины и соблюдения им при жизни основных церковных установлений. В число не допускающихся к погребению входят некрещеные, курящие, брадобрийцы, матери, чьи дети не были крещены. Церковные предписания полностью регламентируют и обрядовую сторону похорон, охватывая все ее элементы: омовение покойного, его облачение, погребальную атрибутика и т.д

Кроме того, изучение народных праздников, календарных обрядов, обычаев старообрядцев позволяет реконструировать мировоззренческие основы традиционной русской культуры в древности. Об этом свидетельствует анализ календарной обрядности липован, зафиксированный в рамках Святочной и Пасхальной обрядностей. Например, поздравительный обход христославцами домов на второй и третий день Рождества, сопровождавшийся пением ирмосов «Отверзу уста моя, Христос рождается, славитя». Также вождение «карагода» и «пускание стрелы» на Прощенное воскресение:

«Я пущу стрелу,

По всему селу.

Ты лети стрела,

Вдоль да по улице,

Ты убей стрела

Доброго молодца.

По том молодцу

Некому плакать,

Матка старая,

Сестра малая,

Жинка умная

Не разумная».^xvi

Следует также отметить, что многие древние обряды, обычаи, поверья утрачены, но собранный этнографический полевой материал позволяет восстановить народный календарь в том виде, в каком он бытовал в прошлом.

Унаследовали от предков липоване не менее богатый фольклор. Их устное творчество сохранило сюжеты сказок, песен, которые заимствовали часто из рукописных апокрифических повестей, сказаний, а также духовных книг – Библии, Евангелия. Фольклорное наследие разнообразно по своему жанровому составу, темам, времени возникновения.

Так, например, А. И. Кобезским был зафиксирован ряд интересных христианских легенд, носящих, по преимуществу, нравственно-назидательный характер. Темы греха и покаяния в них являются доминирующими. Проблема человеческой греховности представлена наиболее широким, в количественном отношении, перечнем легенд: «Об Амвросии-патриярхе» (связанная с сюжетом из истории католической церкви о введении брадобрития пап и духовенства), «О блуднице и табаке»^xvii, «О Василии Великом и матери Февдоре»(о муках грешников в аду)^xviii и др. Тема искупления отражена в легендах «О двух разбойниках» и «О Михайле-архангеле, Грозном Воеводе»^xix. Последняя легенда, на наш взгляд, является одной из наиболее ярких. В ней Михаил-архангел в первоначальном своем существованием представляется «бесом», который через покаяние и крещение обретает ангельское состояние и становится приближенным Богу.

Специфика названных легенд обусловлена и тем, что в них также акцентируется внимание на традиционных и актуальных именно для старообрядчества проблемах: нравственной чистоты, пьянства, курения, брадобрития. Характерно для старообрядцев х.Новопокровского и бытование ярких и содержательно насыщенных повествований, отражающих эсхатологические представления. На богатство и разнообразие христианских сюжетов в старообрядческой среде, безусловно, оказала влияние книжная культура.

Особый интерес, также приобретает изучение одного из наиболее устойчивых элементов в традиционной культуре старообрядцев-липован – костюма. Во-первых, в нем сохранились многие черты русского народного костюма допетровской Руси, что позволяет определить, в нем, наиболее устойчивые явления, семантическую значимость отдельных его компонентов. Во-вторых, костюм старообрядцев-липован отражает основные этапы их этносоциальной и этнокультурной истории. На пример, проживание, в период конца XVII в. по 20-е годы ХХв., на территории Румынии, реэмиграция в Россию в 40-е годы ХХ в., адаптация к новым условиям на территории Краснодарского края, межэтнические контакты четко просматриваются на уровне конструктивных особенностей костюма, знаковых явлений.

В традиционных костюмах старообрядцев-липован отражаются эстетические идеалы, которые во многом ориентировались на общепринятые нормы морали и нравственности.^xx

Информатор Лагерникова А.Ф. (1935 г.р.) сообщает: «В этом костюме ходили ещё мои предки, удобно и в церкву пойти, по хозяйству, красиво, как иначе?».^xxi

Особую магическую функцию имеет вышивка на детской одежде. Детская нижняя одежда (рубаха) украшалась разнообразными узорами, чтобы ребенка никто не «сглазил». Красный цвет является одним из самых распространенных средств, против сглаза.

Лагерникова А.Ф. (1935 г.р.) сообщает: «Детские рубашечки тоже вышивали, и мать обязательно будет беречь эту рубашку и сколько будет у неё детей, стольким она будет её одевать, первый раз, тогда дети всегда дружные и здоровые. Вышивали крестиком маленькие рисунки, цветы (красные, синие, черные, иногда зеленые) ».^xxii

В свадебных обрядах сохранился обычай венчания в традиционном костюме, отдельные элементы которого несут в себе историко-культурные особенности данной группы. Подобную роль играет в изучаемом нами районе обрядовая кичка. Кичку, которую женщина получала во время свадьбы, должна была обеспечить счастье брака. Евсеева Ф.Ф. (1926 г.р.) сообщает: «Повенчались, кичку одел, уже не скидаешь. И дома, и даже ночью. А некоторые наши там носили (в Румынии), а тут поскидали! Пишется так: заповедь не выполняешь – ничто твоё! Вдруг смерть захватит, а ты без кички – большой грех!»^xxiii

Лагерникова А.Ф. (1935 г.р.) сообщает: «В день венчания невеста идёть в одну косу и в платке, когда её повенчали, ей плетут две косы, прямо у в церкви. Разделяются волосы, батюшка молится, читает, поёт, а невесту сажают на скамейку и плетут две косы и так же там поют. Ленты вплетали красную, розовую. Девки поют, и мама плачет и поёт:

«Как ходила я по утру,

Да тебе косочку плела.

Да мелкими стежками,

Всю заплела».

Плетут косу уже не на лицо, а на изнанку (под низ)».^xxiv

На своеобразие одежды наложили отпечаток межэтнические связи и верность соблюдения заветов предков.

В итоге следует отметить, что в традиционном костюме сегодня сохраняется в основном полутрадиционный комплекс одежды. Вышивка в контексте традиционного костюма проявляется в основном у жителей пожилого возраста (головные уборы, подъюбники, реже рубахи, шубки). Имеющиеся в наличии вышитые вещи, бережно хранятся и передаются по наследству из поколения в поколение.

Одиночные выезды предпринимались сотрудниками НИЦ ТК и в другие места проживания старообрядцев-липован: в Ейский район – ст.Должанская, с.Воронцовка (Зудин А. И.), в Темрюкский район – пос.»За Родину» (Лященко М. А., Жиганова С. А.). Собранный здесь материал носит весьма фрагментарный характер, и очень остро стоит вопрос проведения в этих местностях полевых исследований. Однако можно с уверенностью констатировать, что состояние этих общин находится уже во многом в разрушенном и размытом состоянии. Практически полностью утрачены культурная преемственность между представителями старшего и младшего поколений липован и их самоидентификация себя как последователей старообрядчества.

Предпринятые сотрудниками НИЦ ТК работы по сбору полевого материала среди местного населения хутора Новопокровского, на данный момент является лишь началом комплексного исследования. Среди первоочередных его задач, на наш взгляд, следует указать на разработку общей методики полевых исследований. При этом необходимо использование опыта изучения старообрядческих групп других регионов страны, различными научными школами (на пример, Московского, Новосибирского университетов). При составлении вопросников необходимо учитывать ряд особенностей старообрядческой культуры, существенно выделяющих ее из общекубанской традиции (присутствие книжной доминанты, роль церковной культуры, разнообразие метатекстов). Одним из основных аспектов комплексного подхода является привлечение широкого круга ученых-специалистов: историков, этнографов, музыковедов, фольклористов, археографов, лингвистов, социологов.

В заключении уместно отметить, что решение проблем связанных с историей и культурой кубанской общины липован, может быть предпринято в рамках и еще более объемных и мало исследованных тем. Во-первых, это касается общей истории старообрядчества на Кубани, поскольку община липован в новейшее время являлась и является в указанном регионе наиболее ярким носителем старообрядческих традиций. Во-вторых, данная община является, пожалуй, единственной на территории России локальной группой одной из самых крупных зарубежных русских диаспор: диаспоры русских-липован, представленной в подавляющем своем большинстве на территории Румынии. Следовательно, освещение различных сторон традиционной культуры липованской общины хутора Новопокровского, может являться существенным дополнением при исследовании культуры этно-конфессиональной группы русских-липован, позволит установить образовавшиеся различия, обусловленные многолетним проживанием в различных этно-культурных и социально-политических условиях румынских и кубанских староверов.